Я представляю “Утреннюю школу”, мы существуем 6 лет. Это семейная школа, маленький проект: 15 детей, 10 семей в основном составе. Но мы и не строили никогда это как бизнес, я не вижу в этом никакого бизнесового потенциала, сейчас еще меньше. Я готова со всеми делиться опытом создания образовательных проектов кооперативного стиля. Эти 15 детей – это те, кто ходили в этом году на оффлайн площадку, но есть наверное 20-30-40 семей, которые участвуют в различных наших проектах, потому что у нас по-проектная организация процесса. Мы находимся в Москве на Таганке, ну теперь я уж и не знаю, один онлайн:) Сейчас я в деревне.
Я тот самый родитель, у которого во время зума четверо детей ломится в дверь. Поэтому буду кратка: мы занимаемся перестановкой стульев на Титанике. Это не моя цитата, это Питер Харткамп сказал. Не кажется ли вам, что мы сейчас занимаемся тем же самым, чем занимаются и государственные школы, которым сказали “онлайн” и они за три дня перешли на онлайн? Но в случае госшколы пока это совершенная профанация, потому что контент так быстро не меняется. И мы сейчас сидим здесь и думаем, как нам сохранить наши школы, несмотря на кризисную ситуацию. Друзья мои, она будет долго, это глобальный кризис, через полгода у родителей просто не будет денег чтобы платить за наши прекрасные школы. Мы все не откроемся в сентябре, если сейчас не придумаем, что делать принципиально другое.
Это опасный и неверный, на мой взгляд, подход – думать, что это всё временные трудности, что мы сейчас протянем, вдохновим персонал, скажем работать больше за меньшие деньги, родителям тоже скажем: “Ну мы же вам нравимся”, и они лично для нас оставят этот платеж. Они должны быть согласны платить 5 месяцев (с апреля по август) за то, чтобы дети фактически не ходили в школу,, потому что нам нужна зарплата и аренда.
Я с большой осторожностью и недоверием отношусь к тому, что каким-то чудесным образом вся эта ситуация вернется обратно к ситуации достаточно благополучного экономического периода, когда мы все с вами расцветали и строили свои школы. Сколько стоит, например, описанная на нашей встрече, без сомнения прекрасная, школа при 50 учениках и 45 человек персонала, и много ли людей будут готовы заплатить такие деньги после глобального кризиса, когда у всех нас не станет работы?
Предлагаю подходить более глобально. На сегодня, несмотря на то, что вскрылись все косяки общего образования, из государственных школ к нам поток не пойдет, потому что у родителей не будет денег на нашу текущую схему. Вот я и предлагаю думать не над тем, как целиком сохранить весь сегодняшний формат, перенеся его в онлайн, чтобы убедить родителей платить те же самые деньги, что они платили нам раньше. А как сделать такую школу, которая должна быть в сентябре – под те деньги и под тот запрос, который окажется у родителей и детей к сентябрю.
У меня есть презентация. Год назад выступала в Питере с ней и хотела тут долго и занудно показывать, как предрекала текущую ситуацию год назад, что нужно переходить в онлайн и тогда уже посчитала по деньгам, что аренда слишком давит.
Но вот что я сейчас предлагаю обсудить: что по сути меняется? На этом слайде те вопросы, которые были у всех нас, даже в самое благополучное время. Если вопрос с мотивацией детей, который в целом есть в образовании, мы решали более эффективно, чем другие школы: потому что мы веселые, классные, у нас есть пуфики, у нас есть гибкие программы, даже самые консервативные представители нашего лагеря ничего не требуют от детей. У нас все прекрасно с мотивацией, слава богу, дети бегут в нашу школу, тут мы конечно молодцы. Правда у нас всегда была проблема – “незрелые” родители, которые не готовы платить большие деньги и не требовать образовательного результата. Это была всегда проблема, как и наше неустойчивое юридическое положение.
Я считаю, что большой проблемой даже до кризиса была дороговизна того продукта, который мы выдаем. Социально меня это не устраивает, потому что я не могу предложить места в своей школе для людей социально неблагополучных слоев или людей, которые работают на низкооплачиваемой работе. Это для меня проблема, но также это проблема и для расширения. Всегда перед всеми стояла задача: как найти новых клиентов, которые готовы терпеть нашу дороговизну, при этом будут такие “зрелые”, нетребовательные, потерпят наше неустойчивое экономическое и юридическое положение.
Вот проблемы, которые стояли бы перед нами, если бы мы с вами собрались в декабре или январе. Исходя из них была выстроена и скорректирована наша модель работы. Что изменилось?
Что касается мотивации детей – хочу сказать, что ситуация ухудшилась, потому что мы не можем дотянуть свои любящие руки, донести свою среду через экран:) Дети нас очень любили, но когда у них появилась возможность не ходить в школу совсем, они подумали: отлично, тогда я совсем лучше не пойду. Сливаются с zoom-а, сливаются с конференцией. Знаете, когда они выбирали между обязаловкой в соседней районной школе и милой школой, где их вкусно кормят, там хорошо пахнет в туалете и прекрасные училки, то все к нам бежали. А сейчас мы столкнулись с новой реальностью, мы встали на одну доску с обычными школами.
Но что хуже для нас – мы теперь должны конкурировать с Василисой Даванковой, моей любимой героиней – блоггершей миллионницей, от которой фанатеет моя дочь. Если раньше я могла отобрать у ребенка гаджет (например, в школе это не приветствовалось), и отбирала таким образом Василису Даванкову, то теперь я оказалась в том же гаджете с этой Василисой. И знаете что? Она ведёт себя в экране лучше меня, она веселее! Я страшно радуюсь, что вы все такие молодцы – геймификацию ввели и т.д., но я преклонюсь перед вами, если вы можете поспорить по-честному внутри гаджета с Василисой Даванковой или Машей Маевой, или программой “Голос.Дети. Украина”, на которой моя дочь сидит онлайн 24 часа. А тут я ей говорю: “Знаешь что? Переключи канальчик”….
Зато на сегодняшний день никто не может и не хочет сдать детей, и это ушло как наш минус. Мы не выполняем эту функцию, и никто не выполняет эту функцию, все сравнялись. Никто не может потребовать результаты. Родители всей страны (и всего мира) увидели, каков в реальности образовательный процесс, наш ли, гос.школ ли. Они увидели учителя на экране, увидели, насколько их ребенок на самом деле хочет идти на эти шахматы, увидели, что такое эти шахматы, куда они засовывают ребенка. Попасть на все уроки – это реальный инсайт даже лично для нас, хотя мы уж очень включенные родители.
Думаю, будет огромный откат к жёсткой гос.школе, потому что половина родителей ужаснулись и теперь поддержат самые жёсткие меры учителей, которые этих “изворотливых гаденышей” умудряются заставить заниматься математикой. Но также есть и другая половина, которая, наоборот, увидела, что они сами прекрасно справляются, что дети справляются – и зачем тогда таскаться в эту школу, зачем платить, зачем ходить туда и заражаться чем-то, если ребёнок справляется с учебой дома? И в этом смысле произойдет передел рынка родителей.
Улучшилась ситуация и с требованиями регуляторов – на ближайшее время у нас просто карт бланш, потому что все в трансе, все в шоке, никто к нам не будет приходить ни с какими проверками, если только на нас не наедут по каким-то эпидемиологическим вопросам. Думаю, как минимум полгода никто не будет в теме, что такое образовательный продукт, что такое программа, какие результаты…
Теперь дороговизна. Наш продукт может стать в два раза дешевле, если он перестанет быть завязанным на аренду, так как половина нашего бюджета, у кого-то, может быть, треть – это аренда.
Итак, у нас есть возможность сделать совершенно другой продукт, дешевле в два раза, чем он был до кризиса. И на сегодняшний день у нас в руках все дети мира! Во всех проектах стали появляться новые дети – это друзья, соседи, братья и сестры, племянники, которые не приходили в нашу школу, потому что не готовы отказаться были от гос.школы или родители говорили: “Я работаю, я не могу, как ты”. У нас в два раза сократился бюджет на на месяц и одновременно добавилось трое новых детей.
Сделать совершенно другой продукт, намного более массовый, применимый, выйти с этим продуктом сегодня-завтра уже, выйти на тех родителей и детей, которые сейчас находятся в этом шоке, в том же пространстве, как и мы. Надо думать сейчас и использовать это время не для сохранения и вытаскивания предыдущей модели, а для создания новой модели, апробации ее сейчас и привлечении огромной аудитории, которая сейчас сидит перед экранами и ждет от нас этого предложения
В июне 2019 года я говорила, что мы хотим делать онлайн-площадку, расширять её, потому что наш главный вопрос был в том, как родителям эффективно участвовать в школе, если они не находятся в ней физически. Все родители работают, происходил разрыв между тем, что дети сидят в школе в оффлайне, а родители в онлайне, и очень сложно организовывать коммуникацию между родителями, детьми и учителями. Я воспринимаю это как гигантский пинок. Я год назад об этом говорила. У нас была оффлайновая доска планирования и расчет в экселе. Когда начался карантин, мы быстро, за один день, сделали онлайновую доску. Почему мы не сделали это год назад? Просто казалось, что детям приятно бумажки писать….
К оффлайн у нашей школы были основные вопросы такие: группа отвлекает от личных интересов и индивидуальной работы, ни в какой школе нет возможности вести индивидуальную работу, индивидуальный проект, сосредоточиться, самому лично делать. Мы топим за индивидуальные маршруты, а сажаем детей в группу и говорим: “Учись с ними, взаимодействуй”. Мешала выключенность родителей из оффлайн жизни, цена аренды, волновались, что затягивает привычка хождения в школу, и ты уже не каждый день думаешь, зачем ты туда идешь, просто ходишь по привычке. Мы понимали, что школьный формат сам по себе привлекает семьи, которые хотят просто сдать детей. И тут нам дали возможность пересмотреть модель именно в этом ключе.
Необходимо найти оптимальный баланс онлайн/ офлайн, о котором я говорила в июне 2019 года.
Например, лекции – онлайн точно прекрасно проходит. Практикумы? Я бы и их в середине, между, поместила, потому что пока я здесь сидела на зуме, у детей в соседней комнате прошла лабораторка в онлайне с преподавателями. Совместные проекты семьи и между семьями невозможны без онлайна.
Что точно связано с оффлайном? В оффлайне живут младшие дети, у них нет собственных гаджетов, аккаунтов, они не умеют ни читать, ни писать, им сложно. Хотя вот тут коллеги поправляют, что у них дети с трех до 6 лет сейчас вынуждены работать в онлайне. Утром в течение получаса они получают или теорию, или мастер-класс, потом идут на улицу и фотографируют кору деревьев, часть дерева, птиц. И началка с первого класса у них в онлайне работает. Но тут зависит от целей.
Совместные проекты семьи и между семьями в онлайне – я имею в виду, что при работающих родителях с онлайном появляется вовлечения.
Тусовка без темы – вот что невозможно для детей онлайн. Хотя вот у ребят в школе платные аккаунты зум, есть запись целого дня, и когда мы их оставляем между занятиями в перемену конференции, они показывают, у кого какой бас появился, кто что научился играть на укулеле. Понятно, что это не полноценная замена, но она может попасть под слово “тусовка без темы”. Другие столкнулись с тем, что тусовки между детьми нет по факту. Ну как её нет? Как её не было, так и нет. Выяснилось, что дети часто тусуются онлайн не со школьными товарищами, то есть сообщества становятся более реальными, но это вроде нормально.
Но вообще мы поняли, что ядро сообщества должно иметь возможность встречаться физически, хотя бы изредка. Даже для родителей, которые очень привычны к онлайну, если не производить оффлайн-сверку, чисто энергетическую, то это будет затухать или будет трансформироваться и меняться не в ту сторону.
А вот личные проекты – я считаю, это онлайн или индивидуальная работа. Для этого площадка школы не нужна.
Игра, наверное, где-то посередине.
То, для чего нужен оффлайн – это знакомства и личные эмпатии. То есть можно подружиться и по переписке, но есть большой смысл в обмене энергией, онлайн-сообщества в основном заработали на базе уже живущего оффлайна. Какая-то часть оффлайна обязательно должна быть, иначе это будет геймерское или виртуальное сообщества, которые совсем по другим принципам живут, мне неведомым.
Еще чего нельзя делать онлайн – жизнь без родителей. А это реально то, ради чего дети ходят в школу. Сейчас, конечно, они увидели плюсы жизни с родителями. Но школа – это и для детей, и для родителей возможность “пожить отдельно”.
Проекты между школами возможны только онлайн, потому что мы все просто физически разнесены. Мы можем все напрячься, но как бы Наташа собрала всю эту тусовку за 3 дня в оффлайне?
“Темы без тусовки”, которые я ставлю в онлайн – это собирать тематические группы, делать тематические активности, не ориентируясь на собственных текущих товарищей, а собирать, наоборот, тусовку под тему. Это реально онлайновая тема.
“Другие дети” – я имею в виду дети из других школ. Дети, которые не ходят в нашу школу, но могут попроектно присоединяться. Но есть еще и другие, особые дети. Я считаю, что с особыми детьми отдельная проблема, с ними оффлайн будет играть решающую роль.
Итого, получается: для младших детей тусовка, личная эмпатия, сдача детей, жизнь детей без родителей, вся инклюзия – вот назначение и задачи оффлайновой площадки. А всё остальное отлично делается в онлайне, и это удешевляет аренду, раскрывает границы и даёт возможности включения других школ, семей, бесконечного количества проектов, идей и всего остального, и мы, которые сильные в этой теме, можем сделать совершенно новый продукт.
Пока это конечно довольно поверхностная картинка. У каждого будет свой выбор, но в реальности наш продукт к сентябрю должен включать такую схему.
