Школа KIT в Доме Гнома (СПб) — Ирина Беляева
Я представляю школу KIT, это петербургская авторская школа. Мы делаем её, опираясь на собственные ценности и представления о прекрасном. Как коворкинг “Дом Гнома” мы существуем 7 лет, как школа — 6. У нас около 60 ребят в школе, примерно столько же — в семейных дошкольных группах.
13 марта мы буквально за 3 минуты приняли решение (причём это было первое решение, по поводу которого мы не спорили с Машей, моей коллегой и со-основателем, за всю 7-летнюю историю), что надо переходит на дистанционное обучение.
Команда нас поддержала, хоть это выглядело достаточно дико. Ведь сначала ты много лет рассказываешь людям, которые приходят на дни открытых дверей, что есть онлайн-ресурсы, в доступе все университеты мира… Но важно общаться, у нас — телеска, у нас — эмоции, тьюторы, это все должно быть офлайн. И тут бах — и всё, что ты продвигал, и о чём говорил, оно рассеивается. Мы, конечно, за игры, за геймификацию, это может быть и онлайн, но мы же говорили про живое общение от сердца к сердцу, глаза в глаза!
С технической точки зрения у нас нет никаких проблем, возможно это наступит чуть позже. Сейчас такой плато: все вышли в ZOOM, получилось освоить Google Класс, завести чатики в WhatsApp и на этом уровне мы вполне все опытные пользователи, даже дети. Ещё мы используем Discord.
Но, когда надо будет перейти на какую-то единую систему, где нет десятка разных сервисов, что не очень удобно для родителей, детей, педагогов, это будет новым вызовом. К нему мы только готовимся.
Меня лично гораздо больше волновала не техническая сторона, а история про команду, история про детей, история про наше школьное сообщество.
Первая неделя была историей про команду. Это люди, на которых мы должны сейчас опереться. А потом уже дети и подтянувшиеся за ними родители.
В первую неделю было бесконечные беседы с командой обо всём на свете в сети. Наши совещания до сих пор выглядят так: мы встречаемся, 20 минут разговариваем о том, где мы находимся, потом 10 минут о работе, потом ещё час шутим обо всём на свете. Мне было очень важно поддержать именно это ощущение общности, принадлежности, командности. Я знаю (уже об этом говорили коллеги), что с одной стороны каждый стал автономен, с другой — мне все вместе. Это значит, что каждый сделает 100% того, что он может сделать в этой ситуации и даже не 100, а 200. Поэтому требовать — даже как-то глупо. И надо не требовать, а наполнить дополнительным ресурсом: мы делаем классное дело, оно нужное, мы на него способны! И после этого кризиса будет какая-то новая история.
Это просто ежедневное общение с педагогами о учебных планах, это общение обо всё на свете: и как реагируют дети, и как перестроить уроки, и кто какую кнопочку не туда ткнул….
Ещё, что интересно: мы вообще перестали ссориться (по крайней мере, пока). Очень здорово разделились обязанности, которые и раньше были задекларированы, но очень часто мы залезали на поле друг друга. А сейчас каждый пошёл дорогой, особенно это касается руководства. Возможно, это пока режим военного времени и дальше мы бросимся спорить как раньше, но пока это работает.
Кроме команды есть дети. И раз, как мы говорили всегда, и продолжаем говорить, что образовательный результат для нас вторичен (у нас дети до 7 класса) и мы уверены, что психологическая поддержка, гибкие навыки и общение с детьми с точки зрения их потребностей могут привести к очень хорошей базе, которая потом позволит сделать рывок в образовательном плане. У нас правда очень классные педагоги, это любой может подтвердить. Но кроем учебы, нам очень важна история про soft-skills, про общение, про индивидуальность. И эту историю сложно сделать онлайн. Ее нужно было вытаскивать, и мы стали это делать со второй недели.
У нас есть тьюторы, на 60 детей у нас 8 человек, работающих тьюторами, свободные от педагогической нагрузки. У нас очень много взрослых на одного ребенка в школе, и это сейчас оказалось спасением. Тьюторы вступили в работу не только конкретно что-то делая (у нас есть тьюторские часы, а от старшего тьютора, практически легендарной уже Кати Поповой, мы сделали рубрику “Лайфхакер”, которую каждый день она проводит больше для общения), но ещё тьюторы — те люди, которые гуляют по урокам и поддерживают педагога: например, может поболтать, если видит, что дети скисают, пообщаться с кем-то из детей лично, переключить. И затем каждый вечер мы общаемся “а кто из детей обзывался в личке, кто не включал микрофон, кто вообще пропал, кто не выходит из чёрного экрана…” и что все это значит.
Правила должны быть приняты, а для этого они должны быть понятны, посильны и полезны. И важно не просто декларировать их. а помогать создавать. Зачем выключать микрофон? Почему не рисовать? Нужно ли включать видео? Но чтобы работать вместе с детьми, важно видеть их потребность здесь и сейчас , потому что, как уже говорили, дети сильно меняются в новой среде. Когда мы знаем про особенности общения в сети, мы видим, что там другие принципы: с одной стороны, есть чувство безопасности, с другой — для социальщиков, тех , кто любит общаться вживую, это очень сложно. И мы видим, как дети, которые действительно были немножечко “в домике” в реальном общении, вдруг раскрываются, начинают больше звучать, активнее реагировать, кто-то даже начинает наконец-то учиться, общаться.
А дети, которые были достаточно сильными лидерами в режиме офлайн — в сети потихонечку вянут. И для нас важным признаком как раз является то, сколько они “хулиганят”: рисуют, как ведут себя в чатах… потому что тогда можно пойти к ним лично. Вечером мы обсуждаем, кто из детей, как нам кажется, требует больше личного внимания и решаем, кого из тьюторов самые близкие отношения с ним, чтобы идти в личку общаться, звонить, говориться с родителями. Для меня, я думаю, на весь апрель, будет главной задачей выход из, возможно, стрессового состояния.
Конечно, должны работать и какие-то технологии педагогические (не только zoom и Дискорд, хотя они помогают). Так как мы занимаемся геймдизайном (у нас есть игротехническая лаборатория), мы внедрили технологию D&D, если вы знаете, что это такое. Это словесные ролевые игры. Сейчас мы огранизовали игры на всю школу. Почему мы не делали этого раньше? Раньше тоже играли с детьми и в школе, и в лагерях, но словесная ролевая игра предполагает достаточно маленькую группу (6 детей максимум). Нам всем казалось, что это элитное времяпрепровождение – дорого, сложно, надо обучать гейм-мастеров и т.д. (достаточно профессиональный взрослый на маленькую группу и не один час).
Почему это важно? Потому что в тот момент, когда ты отправляешься в волшебный мир, стоишь перед нерешаемой задачей, и неважно, мифологические (как в младших школах), или космические миры (в средней школе) — ты благодаря своим навыкам, командной работе со своими друзьями спасаешь, и можешь повлиять на ход событий (например, бросок кубиком — мастер тебе описывает по сценарию игры и т.д.). Это даёт точку принадлежности: “есть я, есть мои товарищи”. И еще мощную точка опоры — что я могу что-то менять, даже когда вокруг все рушится.
Кстати, играют все (и с первого класса), многие гейм-мастера не верят, что дети могут играть с 7 лет, но все включились и играют. Если б мне сказали раньше, что надо быстро на всю школу за два для развернуть D&D..Точно отказалась бы.
Хотя я знаю, что это такое, у нас есть тьютор, который обладает большим геймерским опытом, есть учитель словесности — нарративный дизайнер, и вся остальная команда достаточно продвинута в игровых решениях, хотя кто-то имел собственный опыт, кто-то нет. Но мы это сделали, потому что режим военного времени, требует быстрых решений – и я очень рекомендую. Могу рассказать подробнее лично. Вот мы и внешний проект запускаем, это тоже стабилизировало команду. Школу это прям поддерживает, и детям важно, чтобы у них было общение кроме уроков.
Третий круг – это родители. На них сейчас ложится наибольшая ответственность за детей, и если я хочу, чтобы дети сотрудничали, чтобы дети находились в стабильном состоянии, то поддерживать надо мам. Маски на кого надевать надо самолетные и не только самолетные? На родителей.
Что мы делали тут? Во-первых, у нас были каждую неделю родительские собрания, они проходили в zoom-е и были больше про то, что мы делаем сейчас и зачем, что будем делать, и “как вы там все”. С сегодняшнего дня мы вводим родительские гостиные: раз в неделю у нас будет в zoom-е родительская гостиная на разные темы. Сегодня – “Жизнь в карантине”, на следующий четверг – “Книжная помощь”, потом тайм-менеджмент и т.д. Буду вести я, будет приходить кто-то из наших педагогов, наши родители. Мы будем общаться на конкретную тему, но тема будет как заправка для общей беседы – что вот мы вместе, и можем как-то друг другу помочь.
Кроме того, мы создали очень быстро, в режиме аврального времени, обратную связь по детям — как они адаптируются. Создали опросник для тьюторов и педагогов по каждому ребенку: насколько он технически освоился, как изменились его модели поведения, как он себя проявляет, как проявляется в игре. Это, с одной стороны, скорректировало взгляды тьюторов и родителей, потому что, задав эти вопросы себе и ответив на них, ты что-то увидел про ребенка. С другой стороны, мы показали родителям, что именно смотрим, исследуем.
В конечном счете, это приглашение к беседе, потому что, получив эти файлы, у родителей возникают какие-то вопросы, они к нам обращаются – кто-то ко мне, кто-то в общий чат, кто-то к кому-то из персонала, с кем установлены отношения. Вообще, технология обратной связи у нас была налажена, просто сейчас мы сделали аврально, прошло две недели на дистанте – и мы делаем первый срез по поводу того, что происходит сейчас с каждым ребенком. Надеемся, что получим обратную связь – насколько точно это видим и что остается за скобками.
Мы знаем, что некоторым родителям и детям очень тяжело, есть семьи, которым приходится очень сложно. Для меня это, честно говоря, сейчас важнее уроков Истории, которую я веду.
Кстати, у меня три Истории, я их все веду в разных форматах: есть лекционный формат, классический урок и есть “игровая” история. Я не знаю, что будет эффективнее, к концу года поделюсь. Но мне кажется, что сейчас общение живое и ощущение – чтобы не было вокруг – мы вместе всё это проживаем, и проживаем успешно, даже что-то приобретаем, хотя нам всем тяжело. Это сейчас моя главная задача и задача школы “KIT”. Потом мы вытащим и образовательную историю. Ну она и так есть, уроки идут – какие-то удачные, какие-то менее удачнее. Домашние задания появились (это отдельная история), все родители бросились тут же их выполнять, я тут же стала объяснять, что, может быть, и не надо выполнять, необязательно.
Если говорить про будущее – конечно же, оставим часть онлайн-формата. Мы планировали смешанное обучение, очень много образовательной части переведём в онлайн, и тогда мы освободим живое время для тех процессов, которые требуют физического присутствия здесь и сейчас. Пока нам приходилось все тьюторские часы и прогулки не то что выбивать, но отнимать у истории и математики. Все кивают головой и говорят на Дне открытых дверей, что общаться хорошо, а потом: “Ну а как же его английский?” И я понимаю, что для меня сейчас будет шанс записать часть английского и ввести в онлайн формат. За счет этого, возможно, удешевить продукт, а живое общение сделать более гибким, более игровым, про гибкие навыки.
Как работают тьюторы сейчас?
Как и раньше: есть тьюторы, которые, с одной стороны, закреплены за каким-то классом, есть свободные тьюторы. Каким образом они закреплены? Для того, чтобы появлялись в табличках наблюдения за детьми, должен отвечать Х или Y. Но отношения личностные очень часто выстраиваются не в зависимости от того, куда я прикрепила тьютора, а от того, какому ребенку, какой человек подходит.
У нас очень разные тьюторы – и по полу, и по возрасту, и по темпераменту, разным детям подходят разные люди. Когда у какого-то ребёнка есть серьёзные проблемы, сначала мы обсуждаем, у кого с ним контакт, кто готов этого ребенка взять. Тут не важно, за каким классом кто закреплен, важнее, кто действительно с этим ребенком дружит, кто смог выстроить привязанность, у кого есть ситуация доверия. Но как только идет речь о том, что “где таблички, списки?”, то, конечно, есть закрепленный за классом человек.
Тьюторские часы у нас тоже разные люди ведут. Единственное, где у нас закрепленный тьютор – это первые классы. Первые классы у нас сейчас особенные, им тяжело: онлайн, экраны, могут присутствовать родители, которые переживают, им надо вовремя включать (я думаю, что вам всем заметны эти проблемы и понятны). Там у нас тьюторы постоянные, их два: одна – Диана, которая буквально живёт с ними в сети.
Есть чаты, болталки, где, собственно, тоже живут наши тьюторы. У старшей ступени есть два основных тьютора, они с утра в чате появляются: “Я Саша Тимофеев, сегодня я ваш тьютор, мой телефон такой-то, пишите мне туда-то, я вот тут-то”. Это значит, что этот человек целый день сидит и доступен. Он не только сидит, а ходит, общается, поддерживает на переменках, переходит в личку, даёт обратную связь педагогу. Тьюторы же ведут и D&D, три раза в неделю они обязательно играют.
Как у нас вообще работает обратная связь? Создаются опросники для педагогов, для тьюторов по разным параметрам (кроме тестирования на мотивацию, тревожность – это стандартные тестирования): для педагогов – по академическим компетенциям, для тьюторов – больше по личностным, по гибким навыкам. И дальше каждый, кто встречается с каким-то конкретным ребенком, этот опросник заполняет. Все смотрят, что пишет другой, и таким образом происходит верификация.
После этого мы ещё встречаемся и обсуждаем вслух и с педагогами, и с детьми, что там написано, что мы видим, действительно ли мы все похоже думаем. Это было очень быстро: быстро придумали, быстро сделали. Каждый взрослый, который общается с ребёнком, имеет к файлу доступ, если кому-то кажется, что это не так – он высказывается.
Денежный вопрос – это, конечно же, песня, потому что приходишь к коллегам и говоришь: “Друзья, вот кризис, все должны много работать и мало получать. Пожалуйста, помогите”. Потом ты родителям говоришь: “Друзья, конечно, это не тот формат, за который вы платили, но он всё равно стоит денег” и т.д. Для всех это сложная эмоциональная ситуация. А ты все-время в роли того, кто выпрашиваешь. ТЫ я тут использую широко (руководство, нас трое — я, Мария Юдаева, Ярослава Кабанова).
Сначала, когда мы уходили на онлайн, мы вообще не понимали, что происходит. Не знали, получится ли, и мы тогда упали по цене сильно – в половину, даже чуть больше. Потом стало понятно, что мы выстраиваем продукт, и этот продукт имеет не меньшую ценность, чем оффлайн, – и мы возвращаем цену. Не вернули до 100%, но вернули достаточно сильно – в два раза по отношению к тому, что было, когда мы упали. Поговорили с нашими родителями, понятно, что у разных семей разные ситуации, мы готовы их рассматривать каждую индивидуально. Мы не готовы терять детей, но в целом родители нас поддержали, хотя это было жёсткое решение.
Понятно, что дошколка у нас вся ушла на каникулы, сейчас мы делаем онлайн для дошколки. В KITе очень мощная тьюторская служба, которую мы выстраивали годами, мы прошли кучу всего. И сейчас это дает свои результаты. Да, руководство может потерять зарплату, а остальные могут в ней упасть, понятно, что она сейчас чуть меньше у всех – да, это правда. А что будет дальше – посмотрим.
Какую другую платформу выбрали? Был раньше гибрид zoom-а, WhatsApp-чатов и Дискорда. В Дискорде просто болталки и общение, это геймерская платформа, которая, я думаю, тоже всем знакома, там просто голосовые чаты очень удобные. Сейчас внедряем Google Класс. Педагоги изучили, с сегодняшнего дня внедряем 5-7 классу, потом будем идти дальше по классам.
Мы долго выбирали платформу и решили начать с универсальных. Просто Google Класс – это универсальная штука, которую используют во всем мире. По крайней мере, умение пользоваться ей может нам пригодиться и в будущем. А так мы не смогли остановиться на какой-то единой системе.
Zoom может не справиться. Но вроде как, начали перестраиваться ещё в декабре. Они ожидали всё это, потому что тенденции были понятны. Если он ляжет, то мы, конечно, пойдем на Дискорд. Я думаю, что Дискорд, как геймерская платформа, будет долго держать удар, они готовы ко многому. Но то, что надо переходить на платный zoom – это понятно, у нас пока не у каждого педагога платный канал, но, наверно, в какой-то момент придётся к этому приходить.
