Динара Асадулина , основатель Детского образовательного центра «Пломбир», находясь в Нью-Йорке, рассказывает свои мысли об участии детей в общественном движении black lifes matter.
Сижу за столиком кафе на площади, впервые за четыре месяца . С детским восторгом жду пасту, её хозяева итальянцы готовят по бабушкиному сицилийскому рецепту. Жарко, собирается гроза.
Паста на столе, дымится, и одновременно с этим, к площади приближается толпа, разъярённо скандируя «Black people used to live here! Black People used to live here!» — «Тут раньше жили темнокожие».
Мы в Гринпойнте — бывшем индустриальном районе Бруклина, исконно населенном выходцами из Польши и Прибалтики, приезжавшими работать на местных фабриках. Пожилая полячка что-то гневно кричит в ответ толпе. Протестующие с презрением смотрят как на неё, так и на всех нас, праздных гостей ресторана. “Вот угораздило же…”, — неуютно размышляю про себя.
Гроза целиком входит в свои права — гром, проливной ливень и ветер, а толпа, насквозь промокшая, только громче кричит и двигается в такт. Ко мне под навес запрыгивает высокая красивая мама (кажется, бывшая модель) с тремя дочками — они чуть ли не единственные белые участницы протеста. Девочки выглядят растеряно, им мокро и неудобно, они прижимают к груди размякшие картонки с надписью: «Listen to a black woman!» — «Выслушай темнокожую женщину». Их самих в протесте никто не выслушал — так они неловко и простояли с краю, не принятые тесной толпой, пока не запрыгнули в кафе к итальянцам.
Америка, в нашем случае, Нью Йорк — удивительный эксперимент: как мы все тут очутились и как умудряемся сосуществовать. Не знаю, как город справляется с этим пестрым многоголосием. А справляется ли?…
Меня, как педагога, работающего с дошкольниками, беспокоят не столько прения взрослых, сколько отражение этих конфликтов на детях.
Уже пару месяцев стойко подмечаю в себе: если раньше я смотрела на темнокожего человека, и видела человека — ни больше ни меньше — то теперь вижу его через целый набор ярлыков. Цвет кожи. Где его маска (мы же на улице)? А не слишком ли близко он ко мне стоит (привет движению против харассмента и #metoo)? … Полный набор социальных трендов пляшет в моей голове — приходится каждый раз пробираться через их лес к сути: что передо мною сотрудник службы доставки, у которого уже пора бы забрать пакеты, поблагодарить его и в общем-то всё — ему пора ехать по следующему адресу, а мне разбирать продукты. Социальные темы важны, безусловно, но куда подевалось моё чувство баланса и адекватности ситуации?
То же самое с детьми сейчас происходит в американских школах и детских садах. Малышам уже в четыре-пять лет рассказывают про то, что есть дети с привилегиями, а есть угнетаемые, что в США родиться белым — это буквально вытянуть удачный билет, а темнокожим — наоборот, по умолчанию, обречь себя на тяжелую жизнь. Совершенно точно эти темы нужно обсуждать, вот только как мы это делаем?
Я глубоко верю, что основная задача образования в любом возрасте — делать нас более человечными, более Людьми, со всей сложностью и личной ответственностью за это слово. Воспитывая поколение детей, которые с невообразимой легкостью используют понятия «расизм», «протест», «белое превосходство» и прочее — особенно в виде хэштегов и на фото в Инстаграме — без собственного анализа, критического мышления, проверки всех фактов и источников, мы очень рискуем получить людей, не способных самостоятельно мыслить и легко манипулируемых.
Образование — это мост между потенциалом и данностью, это возможность что-то менять. Для меня оно всегда было и остается опорой на жизненном пути: самообразование, нахождение в среде людьми со схожими профессиональными интересами и ценностями, постоянные попытки пересматривать свои предрассудки и убеждения… Страшно подумать, что получится, если место подобного образования займет всепоглощающая политкорректность. Как минимум, расцветет (а во многих западных странах уже расцветает) самоцензура в негативном ее смысле.
Возвращаясь к детям: не лучше ли было бы в дошкольном возрасте — неприкосновенном возрасте детства — открыто и честно поговорить про то, что ребята видят прямо перед собой? Что все мы внешне разные, что люди часто очень отличаются — по внешности, по характеру, по образу жизни. И что каждый из нас — человек. И уже потому заслуживает уважения! Вместе того, чтобы замалчивать многообразие, давайте же его обсуждать открыто и с достоинством, обсуждать свои чувства по поводу него, и делать всё возможное для развития в детях критического, самостоятельного мышления.
Единственный путь к более человечному обществу — это если мы с детства научимся говорить о различиях, задавать вопросы, вести диалог с людьми, кардинально не похожими на нас самих, выбирать себе круг общения не на основе социальных концептов, а по внутреннему ощущению и общим занятиям («мы оба любим рисовать или мастерить роботов или готовить —мы непохожи друг на друга, но нам очень интересно друг с другом»).
Мы, люди, все разные! И это прекрасно. Как пела певица Земфира — «на этих самых разностях построен этот мир», не правда ли?
